Дикий Порт (Райские птицы) - Страница 50

Невозможно придумать лучше.

Сигэру скептически поджимает губы. Или хакер четвёрки — гений, или что-то здесь неладно. Быть может, высокие связи, секретные сведения, нарушающие чистоту игры… Показать файл Иноуэ? Нет, пусть подтверждает свою компетентность. Ах, Чарли, гайдзин неотёсанный, какую загадку ты задал, как сумел встряхнуть одряхлевшие мысли, погнать старую кровь по телу! Спарринг с тобою — лучшее, что есть в жизни.

Японец улыбается, прикрывая глаза. Право, ему пристало чувствовать неловкость. Его подарок не настолько роскошен.

Местера Терадзаву отнюдь не тревожит совесть. Ведь их с Чарли невинные игры очищают мир от преступников. К тому же, киллер должен быть готов не только к чужой смерти. И наконец, чего, спрашивается, ещё достойны те, кто берёт деньги за убийство беззащитных стариков, никому на свете не причинивших зла?

От края к краю рассветного неба, не таясь, проносится двояковыпуклый диск. Яростно сверкают бортовые огни; даже звук, который издаёт рассекающее атмосферу судно, заглушён не до конца. Братья этого пилота по разуму, неосторожности и любопытству ещё в начале тысячелетия напропалую нарушали конвенцию о невмешательстве в развитие докосмических рас… По окончании Великой войны к аннексированному Ареалу ррит прибавилась почти треть Ареала лаэкно, отданная не по битве, но по договору — в возмещение морального ущерба. Не один гордый Атк-Этлаэк с позором лишился тогда своего звания.

Необъятные просторы Ареала человечества до сих пор не успели изучить толком.

Диск описывает гигантскую параболу, на миг почти исчезнув из поля зрения. Возвращается, и… о нет.

— Врежешься в Такахаси — убью, — негромко обещает Терадзава, следя за яхтой насмешливым взглядом.

Точно услышав, непутёвый пилот разворачивает корабль, взмывая к солнцу меж двух украшенных льдами вершин.

Вторая попытка не лучше.

— Только не в эту гору! — молитвенно просит Сигэру. — На неё вид из чайного домика.

Он так увлечён метаниями Ийютаэ, что о прибытии «Ирмгард» сообщает ему Минако. Люнеманн, опытный боевой пилот, находится в согласии как со своим судном, так и с законами физики. И к шуткам действующий Начальник Порта склонен мало. Маленький космодром, укрытый от глаз обитателей дворца живописными скалами, без происшествий принял его корабль.

С минуту Сигэру любуется взрослой дочерью. Несравненная, она точно цветок, благоухающий в уединении меж скал Фурусато. Подобным изяществом, пожалуй, не смогли б похвалиться и дамы старых времён: под шёлковыми кимоно древних красавиц не прятался биопластик, делающий походку лёгкой, а тело — гибким. Терадзава никогда не встречался с матерью девушки, даже фотография её мелькнула, не оставив следа в памяти. В параметры отбора яйцеклетки не входили точёное лицо и нежная кожа. Внешность юной Ми-тян оказалась приятным сюрпризом.

О, химэ! Она всецело заслуживает этого титула, принцесса…

— Ото-сан, — тихо говорит она, прерывая его раздумья. — Их двое.

Старый отец внимательно слушает.

— С ним женщина.

Он хмурится. Странно, непочтительно везти с собой к сенсею постороннюю женщину… Минако опускает прекрасные глаза, и отец с удивлением понимает: она испугана.

— Папа, пожалуйста, будь осторожен, — тихо произносит она. — Это особистка из Райского Сада.

Лицо отставного Начальника Порта омрачается. Он крайне сдержан в выражении эмоций, даже Минако не может понять, что он думает, — но отец недоволен, и оттого сердце дочери трепещет.

Стремясь скрыться от проницающего взора, Минако встаёт и включает голографический экран, выводя на него данные камер слежения. В полусотне метров от врат Кокоро бьётся на ветру белый плащ Люнеманна, знак его королевского достоинства.

Ноздри старика хищно вздрагивают.

Об руку с действующим Начальником идёт, словно Инь подле Ян, Анастис Чигракова, облачённая в чёрное.

Над Фурусато, личным архипелагом местера Терадзава, плывут в лазоревой вышине облака.

— Я живу так, как подобает жить старику, заботящемуся о своём здоровье, — говорит гостям Сигэру и открыто, дружелюбно улыбается, собирая морщины в лучистую маску. — Сейчас я стану наслаждаться беседой с вами, потом — чайной церемонией с любезнейшим Ийютаэ, а всю следующую неделю буду охотиться на киллеров. Мой дорогой враг Чарли по старой памяти подослал ко мне целых четыре штуки.

— Вы остались головорезом, сенсей, — поднимает брови Люнеманн. Трудно представить человека, в чьих устах ученическое обращение звучало бы менее естественно, чем в устах этого немца. Остаётся только смеяться, что Сигэру и делает.

— Попробуйте сказать, что вам это не по душе!

Веселы четверо — прежний и настоящий Начальники, семитерранка и Ийютаэ Атк-Этлаэк Этрима. Минако молчит, нежное лицо окаменело. Сигэру знает, куда она смотрит и что думает. Дочь боится за него; тепло отцовской любви затопляет железное сердце корсара.

— Всё хорошо, милая, — говорит он ей на родном языке. — Будь приветливее.

Лаэкно клонит голову к плечу, глаза подёргиваются опаловой дымкой: гостеприимный хозяин нарушает игру! Его слова непонятны!

Ритуал — основа коллективной психики большеокой расы. Мало какое интеллектуальное удовольствие может сравниться с изучением и точнейшим исполнением чужих ритуалов. Чем сложнее и непонятней игра, чем запутанней правила и сомнительней польза, тем лучше. Ийютаэ восхитительно перенимчив. Для Сигэру он прежде всего чудная игрушка, диковинное и забавное украшение; но, пожалуй, даже поняв это, лаэкно не будет в обиде.